больше не существовало никакой другой цели.
Подъехав к дому, Ларочка вышла из машины. Несколько раз она прошлась вокруг дома. Потом присела на скамью с видом на море. Было ветрено. Она пристально всматривалась в набегающие волны и в качающиеся кроны сосен, словно надеясь, что они о чём-то расскажут. Но они молчали. Хотя казалось, что они кричали, просто их язык был ей непонятен.
Тогда Ларочка спустилась к морю. Она решила прогуляться по пляжу. Дошла до старой лодки. И вдруг что-то вспомнила. Она забралась в лодку и под одной из скамей нашла письмо. Спешно вскрыла его и прочитала:
«Дмитрий Борисович. Мне так жаль, так жаль, что с вами произошёл этот несчастный случай. И теперь я чувствую свою вину. Я знаю, что теперь вы никогда больше не прочтёте моё письмо. Но я всё равно оставлю его здесь. Мне просто очень хотелось… очень хотелось, чтобы вы знали, что своего сына я назову в честь вас. Ваша Д.»
В этот момент Ларочке, как при озарении, всё стало ясно. Всё в её голове сложилось. Всё, кроме одного. Теперь одна мысль никак не давала ей покоя: «Кто во всей этой истории Я?..»
Послесловие
Я не претендую на истину. Не думаю, что вообще существует какая-либо истина, кроме той, в которую мы верим.
Тысячи тысяч людей в разные эпохи пытались построить собственные концепции сновидений. Среди них были и колдуны, и шаманы, и учёные, и писатели… Принять какую-то из этих концепций за единственную истину – по меньшей мере как-то странно. И я подумал: почему бы мне не придумать собственную концепцию? В конце концов, вряд ли за это я буду гореть в аду. Критика же читателя мне давно не страшна. Читатель волен интерпретировать прочитанное, как ему угодно. Также не думаю, что за содеянное мне придётся отвечать перед каким-либо богом. В богов я не верю. Во что я действительно верю, так это в то, что всё нами содеянное однажды превратится в песок на безжизненной планете. Так есть ли смысл переживать о том, что какой-то чудаковатый фантазёр придумал собственную концепцию сновидений?
Примерно в юношеские годы мне начал сниться один и тот же сон. Точнее, не сон в целом. Сны то были разными. Но всегда в этих снах присутствовало одно и то же место. Это место всегда выглядело по-разному, принимало причудливые формы, но я всегда его узнавал. Вы спросите, как я его узнавал? Очень просто. Это место всегда оставалось для меня недоступным. Мне всегда очень хотелось в него попасть, но по разным причинам мне это не удавалось. То это были какие-то тайные комнаты, то странные острова, до которых было не доплыть, то просто дорога с поворотом, за который мне не удавалось заглянуть… В общем, мрак полный)))
Эти сны меня, естественно, беспокоили. Что это за место, которое так к себе тянуло? Я начал изучать концепции сновидений, пытаясь в них найти ответы. Но ни одна из этих концепций так и не помогла мне разгадать тайну. И на каком-то этапе я бросил эту затею, посчитав, что понять суть этих снов мне просто не дано. Просто какая-то очень сложная игра подсознания.
В разные периоды жизни сны эти то возвращались, то уходили. Связать их с какими-то конкретными жизненными событиями было трудно, так как жизнь – штука довольно путанная.
В определённый период жизни я увлёкся бизнесом. Потратил на это несколько лет, кучу денег и нервов. И в конце концов пришёл к выводу, что бизнес – это не моё. Закрыл все свои проекты и вернулся к творчеству. И на этот раз, по всей видимости, вернулся окончательно. Но на этот раз не ставил перед собой никаких сверхожиданий. Просто начал наслаждаться самим творческим процессом. Думаю, вы уже понимаете, к чему я клоню. Да. Как только я вновь ушёл со всей головой в творчество, как только обрёл своё истинное предназначение, эти сны перестали приходить.
Оказывается, то место, которое мне снилось и в которое мне так хотелось попасть, было и не местом вовсе, а было тем образом жизни, о котором я всегда мечтал, – быть писателем. И избавившись от всего лишнего, сосредоточившись лишь на своём истинном предназначении, моё подсознание, выполнив свою функцию, перестало посредством снов указывать мне путь.
Скажете: «Сам придумал и сам поверил». Да, разумеется. Но я это вам рассказал не для того, чтобы убедить вас в правильности своей концепции. А лишь для того, чтобы вы, может быть, хотя бы задумались, что и вы также имеете полную свободу сочинить собственную концепцию своих сновидений, собственную концепцию бытия, собственную концепцию вашего Я. Не бойтесь ничего. Не бойтесь никаких предрассудков, богов и прочих сил. Просто шагните вперёд, в неизвестность, в страх, в туман… Я не знаю, что ждёт вас за этим шагом: может, радость, может, горе, может, успех или забвение. Главное – сделайте этот шаг. Не оставайтесь с этой стороны страха, ибо эту сторону страха вы уже видели.
Итак, мне захотелось придумать для себя жизнь счастливую. Как говорится: «А что, вот так можно было?» Думаю, на этот вопрос каждый должен ответить сам. Я решил, раз уж нет ада и богов, то почему бы и нет? А коли так, тогда что останавливает меня продолжить цикл «Рассказов в стиле Дзен»? Если нет богов и демонов, то кто ж меня остановит? Ха! Я вас умоляю!..
Истина всегда с тобой
Эпиграф
Из к/ф «Баба Азиз»
Идут по пустыне слепой старик и его маленькая внучка поводырь. Внучка спрашивает деда:
– Баба, как же мы найдём дорогу? Ведь у нас нет карты, здесь нет дорог и кругом одни песчаные барханы.
Дедушка ответил:
– Истинно верующий всегда найдёт дорогу. Просто продолжай идти, и всё.
1
В тот день к центральным городским воротам Фирабада подошёл одинокий странник с верблюдом, гружёным несколькими вьюками.
– Стой, кто идёт?! – выкрикнул стражник нехотя, ещё не успев взбодриться после предрассветного сна.
– Я простой торговец, – ответил странник, – меня зовут Атмил.
– Чего так рано то?! – возмутился стражник. – Солнце ещё не проснулось!
Атмил ничего не ответил, лишь успокаивающе погладил шею верблюда, который начал нервно дергать задней левой ногой.
– И чего ходят?! Чего им не спится?! – бормотал стражник, с трудом натягивая сапоги на голые ноги и прихрамывая, выходя из ворот.
Стражник приблизился к путнику, пренебрежительно осмотрел его и верблюда.
– Чем торгуешь? – спросил он, ощупывая вьюки.
На протяжении лет уж как двадцати этот потомственный стражник задавал путникам один и тот же вопрос, уповая на то, что ответ будет максимально стандартным: коврами, инжиром или оливковым маслом. Впрочем, его, стражника, устроила бы любая, даже самая глупая ложь, что не потребовало бы от него никаких излишних протокольных действий, и он смог бы спокойно продолжить своё излюбленное занятие: созерцание потолка, медленно пережёвывая семена чёрного кунжута в ожидании смены караула.
Но путник совершенно обескуражил стражника своим ответом.
– Истиной, – сказал Атмил.
Стражник, сведя брови, недобро посмотрел на него и выдержал паузу, словно давал путнику второй шанс для лжи, но в следующее же мгновение опомнился, ведь не в его компетенции было проигнорировать сказанное.
Стражник понимал значение слова истина, но предусмотрительно решил придерживаться официальной инструкции.
– Это какого рода товар? – уточнил он.
– Пища для ума, полагаю, – ответил Атмил.
– Пища для ума… Пища для ума… – вторил стражник, прохаживаясь вокруг верблюда и почёсывая бороду. – Боюсь, это выходит за пределы моей компетенции… – заключил он, резко остановившись. – Ожидай здесь, – приказал он, – я разбужу начальника.
Будить начальника – занятие не самое из приятных для стражника. И хоть начальник стражи в сущности был человеком добродушным, но только не в случае, когда прерывали его сон по пустякам.
– Клянусь, ага, так и сказал… – оправдывался стражник перед начальником,
